Дни отмщения, дни избавления. Размышления над Откровением Иоанна Богослова

Часть III
Дороги судьбы

1

Лаура изменила внешность так, чтобы быть максимально похожей на фотографию в документах Марии Доротье. Из длинноволосой брюнетки с черными глазами Лаура превратилась в коротко стриженную зеленоглазую блондинку.

Автостопом Лаура пересекла Бельгию, проехала половину Голландии и оказалась в Амстердаме. Здесь она попыталась снять в банке со счета на предъявителя переведенные ранее деньги наследства тети Терезы. Лауру ожидало потрясение. Счет был пуст.

«Это отец снял деньги, – догадалась Лаура – Только он мог найти кодовую комбинацию в моих бумагах».

Небольшая сумма, принадлежавшая когда-то Марии Доротье, была потрачена. Лаура начала искать работу. Делать она ничего не умела. Пришлось мыть посуду в баре.

Лаура сняла небольшую комнатку в пригороде и купила велосипед. Пока живот был небольшой, она добиралась до работы на нем. Но со временем появились дополнительные расходы на транспорт.

Схватки начались у Лауры на работе, когда она мыла очередную партию тарелок.

Роды прошли благополучно.

– У вас мальчик, мадмуазель, – устало сообщила пожилая медсестра.

– Положите роженицу с младенцем в лучшую палату, – услышала Лаура разговор врача с медсестрой.

Через день медсестра принесла пакет с соками и фруктами.

– От кого это? – удивилась Лаура.

– Врач приказала. Вам надо хорошо питаться, чтобы ребенок рос здоровым.

– Это для всех рожениц такая забота?

– Нет, девочка. Это сейчас только за тобой такой уход.

– Чем это вызвано?

– Скоро узнаешь, милая, – медсестра вздохнула, и Лаурой овладела тревога.

На следующий день к Лауре в палату пришла врач, женщина средних лет с цепким взглядом воспаленных серых глаз.

– Как вы себя чувствуете, г-жа Доротье? – спросила она.

– Хорошо, – Лаура внутренне сжалась, ожидая неприятного поворота разговора.

– Вы живете одна?

– Да.

– У вас есть родственники?

– Нет. Почему вас это интересует?

– Хочу вам помочь. Вы молоды, не замужем, у вас еще вся жизнь впереди. С ребенком вам будет сложно найти работу, устроить личную жизнь. Есть хорошие, добропорядочные, состоятельные люди, которые не могут иметь детей. Одна такая бездетная пара хочет усыновить вашего малыша. Вы получите хорошие деньги на восстановление здоровья. Как вы относитесь к этому предложению? Советую, согласиться.

– Вы предлагаете мне продать своего сына?! – закричала Лаура и нажала кнопку вызова.

Прибежала медсестра.

– Что случилось, мадмуазель? – спросила она испуганно.

– Дайте моего сына! Отдайте моего сына! – кричала Лаура.

– Не волнуйтесь, – хмурясь, произнесла врач, – никто вашего сына не забирал. Сестра, подайте г-же Доротье ее ребенка.

Лаура схватила из рук медсестры сына и прижала его к груди. В этот момент в палату вошла немолодая супружеская пара.

– Это г-н и г-жа Чилера, – представила врач вошедших, – возможные усыновители вашего мальчика.

– Нет, не отдам! – закричала Лаура. – Пусть эта госпожа сначала выносит ребенка, затем родит. Сможет ли она его потом отдать? Не дам! – кричала Лаура.

– Г-жа и г-н Чилера не могут иметь детей, – тихо сказала врач, бросая недовольные взгляды то на Лауру, то на супружескую пару. – Они очень достойные люди.

– Достойные люди не отбирают детей у матерей! – кричала Лаура. – Убирайтесь отсюда, покупатели детей!

– Успокойтесь, не кричите, – надменно произнесла г-жа Чилера. – Нам не нужен ваш ребенок. У него дурная наследственность. Что может дать такая мать сыну? Неустойчивую психику. Нам это не надо, дорогой, – обратилась она к мужу. – Идем. Это была неудачная идея.

Когда супруги ушли, врач с ненавистью посмотрела на Лауру и сказала:

– Вы упустили свой шанс. Когда окажетесь на улице со своим ребенком, еще не раз пожалеете о случившемся.

– Мне не о чем жалеть. Это вы расстраиваетесь, что не получили деньги от продажи ребенка, – с вызовом ответила Лаура.

– Сестра, переведите г-жу Доротье в общую палату, – приказала врач и покинула Лауру, которая все еще прижимала к груди сына.

Лаура с сыном вышла из больницы. У нее хватило денег только на такси. Вернувшись домой, она положила сына на свою кровать и стала звонить напарнице в бар.

– Джина, привет. Как дела на работе? – изображая радость, спросила Лаура.

– Привет, Мария. Ты уже дома?

– Да.

– Сын?

– Да.

– Поздравляю.

– Мне надо сегодня выйти в ночь. Это возможно?

– Не думаю. Твое место уже занято. Хозяин не станет брать женщину с грудным ребенком. Я сожалею, но помочь ничем не могу. Прощай, Мария.

– Прощай, Джина.

Лаура бросила телефон на стол, опустилась на кровать рядом с сыном и заплакала. Ребенок попытался что-то сказать матери и заулыбался, когда она взяла его на руки. Мальчик имел голубые глаза, золотистые волосы и кожу, словно покрытую степным загаром.

– Джек, – прошептала Лаура. – Как ты похож на отца, малыш. Ты также будешь Джеком. У тебя, Джек, был очень хороший папа.

Мальчик засмеялся, показывая беззубый ротик.

– Что мне делать, Джек? – спросила Лаура то ли у сына, то ли у мужа.

Вдруг перед ее взором возник собор.

– Мне надо идти в собор? – смотря на ребенка, спросила Лаура.

Джек издал нечленораздельные звуки и заулыбался.

– А что мне там делать?

Неожиданно она увидела реку и людей, погружающихся в ее воды.

– Тебя нужно крестить, Джек? – уже осознанно обратилась Лаура к сыну.

– У-у, – произнес Джек.

Не раздумывая, с сыном на руках Лаура направилась в ближайший католический храм.

Лаура посещала церковь в юности, когда неожиданно тетя Тереза стала набожной католичкой. Тогда она крестила и племянницу. Сейчас, войдя в собор, Лаура вспомнила детство, ощущение беспричинной радости посетило ее. К ней подошел пожилой священник.

– Дочь моя, ты пришла крестить чадо? – ласково спросил он.

– Да, святой отец.

– Идем, дочь моя. Ты сделала правильный выбор, – подводя Лауру к большой чаше с водой, одобрительно произнес священник. Как назовешь сына?

– Откуда вы знаете, что у меня мальчик?

– Я знал еще вчера, что ты придешь, дочь моя. Так, как назовешь сына?

– Я дала ему имя Джек.

– Это имя для мира. Выбери имя, с которым он будет креститься.

– Иоанн, – не зная почему, неожиданно ответила Лаура.

– У-у, у-у, у-у, – одобрил решение матери Джек.

После обряда крещения к Лауре подошел молодой монах и подал ей большой пакет.

– Что это? – удивилась Лаура.

– Возьмите, возьмите. Это для мальчика вещи и еда, а также кое-что для вас, – объяснил священник.

– У меня нет денег, чтобы расплатиться, – печально произнесла Лаура.

– Не надо ничего. Это подарок Иоанну. Вы обязаны взять его.

– Святой отец, не знаю, как вас благодарить.

– Благодарите Всевышнего, что послал вам такого сына, – загадочно улыбаясь, сказал священник.

Выйдя из собора, Лаура направилась в небольшой сквер, расположенный через дорогу от храма. Джек показывал, что он хочет кушать. Лаура села на скамейку и стала кормить сына грудью. Она не заметила, как возле нее остановился мужчина. Он внимательно рассматривал молодую женщину с младенцем на руках. Лаура заметила его, когда Джек окончил есть. Она вопросительно посмотрела на мужчину.

– Леди, вы прекрасны. Вы настоящая мадонна Амстердама. Я художник. Возможно, вы слышали мое имя. Томас Росс, – представился мужчина.

Теперь Лаура изучала незнакомца. Мужчина был худощав, высок. Одухотворенное лицо с голубыми глазами, обрамленное длинными каштановыми волосами, указывало на творческую натуру.

– Мария Доротье, – машинально произнесла Лаура.

– Разрешите мне присесть рядом с вами.

– Разумеется.

– Я довольно известный в салонах Голландии художник, – расположившись на скамейке, начал разговор мужчина. – У меня проходят выставки, мои работы раскупают на аукционах. Вы не согласились бы позировать мне вместе с ребенком? Я хорошо заплачу. Плата будет в несколько раз выше, чем для любой другой натурщицы. Возьмите мою визитку. Если будете согласны, позвоните мне.

– Я уже согласна, г-н Росс, – уверенно произнесла Лаура.

– Прекрасно, – радостно воскликнул художник. – Сейчас я должен быть на выставке. Завтра мы сможем приступить к работе. В десять утра вас устроит?

– Разумеется.

– Адрес указан в визитке. Я вас буду очень ждать, г-жа Мария, – вставая, кланяясь, произнес художник.

Лауре понравился дом художника, да и о сам Томас Росс произвел на нее очень благоприятное впечатление. Росс щедро оплачивал труд своей новой натурщицы.

Работа уже близилась к завершению, но он все находил какие-то детали, чтобы Лаура с ребенком как можно дольше прибывала в его доме. Наконец художник осознал, что не сможет без этой женщины и ее сына жить. Росс решил сделать предложение Лауре.

– Ваш портрет, моя мадонна, завершен, – через полгода объявил Росс. – Но я не желаю расставаться с вами, Мария. Выходите за меня замуж. Вы заполнили все пространство моего сердца. Мои чувства к вам искренни и чисты. Я полюбил вас, Мария. Я полюбил вашего сына. Я хочу усыновить Джека. Будьте моей женой, Мария.

Лаура задумалась и посмотрела на Джека.

– У-у, у-у, у-у, – закричал малыш в знак согласия.

– Он все понял, – восхитился Росс.

– Да, он разумнее нас с вами, г-н Росс. Если Джек согласен, значит, и я согласна. Я выйду за вас замуж г-н Росс.

– Томас, – поправил Росс Лауру. – Я буду хорошим мужем и отцом. Обещаю, Мария.

Вскоре Лаура стала г-жой Росс. Томас был безмерно счастлив, а Лаура каждую ночь вспоминала Степного Джека. Часто она звала Джека во время любовных утех. Томас не понимал о ком идет речь, думал, что жена зовет ребенка. Ради будущего маленького Джека Лаура решилась на замужество, понимая, что никогда никого больше не полюбит. Степной Джек был первой и последней ее любовью.

Шло время, и Лаура свыклась с роль жены Томаса Росса. Она по-своему даже любила его. Но это была скорее любовь к другу, чем к мужу. Джек рос в атмосфере ласки, заботы и любви. Томас не чаял в нем души. Джек стал для него действительно родным сыном.

2

Известие о беременности застало Викторию врасплох. Она не думала о детях. С появлением ребенка ей пришлось бы отказаться от привычной жизни. Кроме того, отец сделал все возможное, чтобы Виктория не могла получать наркотики, к которым она имела пристрастие. Виктория решила избавиться от ребенка. Роль жены Мокроу ей тоже не нравилась. Хромой муж тяготил ее, сужая круг возможных общих развлечений.

Лорд Броденброк догадался о намерениях дочери и решил поместить ее в швейцарскую клинику доктора Церенберга, в которой долгое время находилась когда-то мать Лауры.

По необъяснимому стечению обстоятельств Викторию поместили в палату Альбины, которая пустовала до сих пор.

– Густав, сделай все, чтобы ребенок родился здоровым, – попросил Броденброк доктора Церенберга. – Этот ребенок нужен не только мне, но и Князю Мира. Виктория обязательно должна его родить.

– Я понял, сэр. Доступ пациентов к наркотикам в клинике отсутствует. Виктория будет находиться под постоянным наблюдением. Избавиться от ребенка станет ей невозможно.

– Надеюсь, что ребенок родится в надлежащий срок. Я хочу, чтобы ты принимал роды у Виктории. Так мне будет спокойнее, – пояснил Броденброк.

Как тигрица в клетке металась Виктория по палате. Страсть к наркотикам проявляла себя с новой силой. Но наркотиков не было, а лекарства, снимающие боли, Церенберг давать запретил, чтобы не навредить плоду. Первые два месяца Викторию приходилось даже привязывать к кровати за руки и за ноги, чтобы она не смогла нанести себе удары в живот. Одну такую попытку пациентки персонал клиники вовремя предупредил. Камера видеонаблюдения в палате показала, что Виктория взяла в руки стул и намеривается ударить им в живот.

Постепенно, как показалось Церенбергу, Виктория смирилась со своей участью. Приближался срок появления на свет ребенка. Виктория почти все время проводила, лежа на кровати, и этим усыпила бдительность охраны.

После обеда Виктория притворилась спящей. Охранник, предполагая, что пациентка не проснется еще полчаса, решил переговорить с любимой девушкой. Накануне они поссорились. Разговор предвиделся неприятный, и охранник перебирал в уме варианты оправдания, просматривая в телефоне последние сообщения.

Виктория, словно почувствовав состояние охранника, поднялась с постели, взяла покрывало и кинула его на висящую под потолком камеру. Легкое покрывало повисло на камере, закрывая обзор. Затем быстро, не смотря на свою беременность, Виктория схватила тонкую простынь, разорвала ее на две части. Связав их, она закинула один конец за решетку окна и протянула его вовнутрь. Потом скрутила свободные концы и сделала петлю. В следующую минуту Виктория поставила под окном стул, встала на него, накинула на шею петлю и толкнула стул.

В это мгновение охранник обратил внимание на белое пятно экрана монитора. Нажав кнопку тревоги, он бросился в палату и успел вовремя. Виктория задыхалась в петле, но была жива.

Когда охранник уже вытащил пациентку из петли, в палату вбежал Церенберг и два врача.

– Как это могло случиться?! – вскричал Церенберг, но поняв, что попытка самоубийства не удалась, несколько успокоился.

Виктория сильно кашляла, хватала ртом воздух. У нее начались схватки.

– Каталку сюда! – крикнул Церенберг. – В родильную палату ее!

Специально для принятия родов у Виктории в клинике оборудовали родильную палату.

Виктория разрешилась от беременности благополучно. Мальчик родился крупным и здоровым. Громким криком он оповестил всех о своем появлении.

– Желаете взглянуть на сына, леди Виктория? – добродушно улыбаясь, спросила медсестра.

– Нет, не хочу его видеть. Заберите его от меня. ОН уничтожил мою жизнь. Знать его не желаю, – грубо ответила Виктория и отвернулась от медсестры, державшей на руках ребенка.

– Это послеродовой синдром. Со временем пройдет, – тихо пояснил Церенберг двум врачам, помогавшим ему принимать роды.

– Ничего уже не пройдет. Пусть отец забирает внука и воспитывает его, поскольку он ему был так нужен, – холодно произнесла Виктория.

– НЕ волнуйтесь, Виктория. Вам это вредно, – заметил Церенберг.

– Вредно пребывание в вашей клинике, г-н Церенберг. Вы не находите? – зло ответила Виктория.

– Не желаете кормить мальчика, ваше дело. Я сообщу обо всем лорду Броденброку. Думаю, пребывание вас в этих стенах уже не имеет смысла. Скоро вы будете в Англии.

Церенберг позвонил Броденброку.

– Сэр, вы стали дедом. Мальчик здоров и энергичен, – притворно радостным голосом сообщил доктор.

– Как виктория?

– Ваша дочь отказалась от сына. Считает, что вы должны воспитать его.

– Правильно. Его родители ему ничего дать не могут, – горько ответил старый лорд. – Завтра сам заберу Викторию и мальчика. Я назову его Давидом.

Освободившись от нежеланного ребенка, Виктория с неистовством погрузилась в ночную жизнь Лондона. Георга не интересовало, как и с кем проводит время его жена. Теперь, получив деньги от лорда на развитие бизнеса, он был поглощен делами своей фирмы. Свободное время занимала танцовщица Жанет.

Когда после очередной веселой вечеринки Викторию задержала полиция, Броденброк позвонил зятю.

– Георг, меня не интересуют твои отношения с викторией, но честь семьи должна быть сохранена. Следи за своей женой. Мне не нужны скандалы и публикации в желтой прессе. Помни, твой бизнес зависит от моих денег, – напомнил Броденброк.

Мокроу осознав, что существует реальная угроза его благополучию, оставив Жанет, у которой планировал провести вечер, отправился разыскивать в увеселительных заведениях Лондона свою жену.

Он обнаружил Викторию во второразрядном баре в обществе двух подозрительного вида молодых людей.

Жена посмотрела на него ничего невидящими глазами и крикнула:

– Бармен, еще рома.

– Достаточно, дорогая. Поедем домой, – взяв Викторию за локоть, тихо проговорил Мокроу.

– Никуда я не поеду. Мне здесь хорошо, – мотая головой и жестикулируя руками, пьяным голосом возразила Виктория.

– Я ее муж, – предупредил Мокроу направляющихся к нему молодых людей. – Если не хотите неприятностей, оставьте эту женщину в покое, – заверил он холодным тоном, и это отрезвило молодчиков.

Взяв Викторию под руки, Мокроу довел ее до автомобиля. С трудом он усадил жену переднее сидение.

– Куда мы едем, Георг? – начала воспринимать действительность Виктория.

– На нашу загородную виллу.

– Зачем так далеко? – заглядывая в лицо мужу, спросила Виктория.

– Чтобы ты не могла добраться до какого-нибудь бара, – разозлился Мокроу.

Машина на полной скорости мчалась по мокрому покрытию дороги. Сзади остались огни Лондона. Поток машин уменьшился.

– Дорогой, я тебя все-таки люблю, – попыталась обнять мужа Виктория, и пьяные слезы потекли по ее щекам.

– Я знаю, милая. Но ты мешаешь мне вести машину.

– Хорошо, не буду. А ты меня любишь, Георг? – еле выговаривая слова, спросила виктория.

– Конечно, дорогая.

– А любовницу, танцовщицу Жанет любишь? Отвечай, – Виктория попыталась схватить мужа за пиджак.

– Прекрати! Мы сейчас с тобой разобьемся, – с трудом справляясь с управлением, крикнул Мокроу.

– Не хочешь отвечать? Почему? – Виктория потянула мужа за руку.

Машину развернуло на сорок пять градусов, и она вылетела на встречную полосу. Столкновение с мчавшимся навстречу большегрузным фургоном было неизбежным.

Викторию и Георга Мокроу хоронили в закрытых гробах. Водитель фургоне не пострадал.

После похорон Броденброк зашел в детскую. Давид лежал в кроватке и улыбался деду.

– Ты очень похож на своего отца, Давид. Дорого я заплатил за твое появление, – в горечью и тоской произнес лорд. – Не могу перечить Князю Мира. Сегодня я потерял надежду на его благосклонность. Прости, Давид, но тебя тоже ждет печальный конец.

Ребенок заулыбался словам старого лорда.

3

Прошло двадцать лет. По велению судьбы Давид и Джек независимо друг от друга выбрали для обучения Сорбонну. Оба решили стать журналистами-международниками. Они виделись на лекциях, но близко знакомы не были, их интересы не совпадали.

Давид занимался в свободное время оккультизмом, изучал труды по магии, посещал общество спиритов, в котором его отец Альберт Донжуран когда-то познакомился с масоном Гансом Мором.

Джек увлекся древними цивилизациями, теософией, философией, историей религий. Он читал богословские труды современников, но был далек от христианской церкви.

На одном из спиритических сеансов Давид решил вызвать дух своего отца, считая им Георга Мокроу.

– Дух Георга Мокроу, ты здесь? – спросил громким голосом председатель общества Пьер Ленан.

Члены общества сидели вокруг большого круглого стола, покрытого зеленой скатертью. Схема английского алфавита лежала поверх скатерти. Фарфоровое блюдце находилось в центре схемы. Горели свечи, придавая остановки таинственность.

В ответ на вопрос в комнате повеяло холодом, пламя свечей задрожало.

– Скажи, дух Георга Мокроу, что я должен сделать? – спросил Давид, подразумевая свою карьеру.

Не успели спириты коснуться фарфорового блюдца, как оно само начало скользить по буквам схемы.

– Найти Иоанна, – прочитал Давид.

– Кто такой Иоанн? – снова задал вопрос Давид.

Блюдце быстро заскользило по столу.

– Любимый ученик Христа, – определил послание Давид.

– Зачем мне его искать?

– Убить, – после некоторого молчания, повторил сообщение из другого мира Пьер Ленан. – Кем является Давид? – неожиданно спросил председатель.

– Иуда Искариот, – тихо прошептал Давид. – Нет, это неправда!

«Правда, – написало блюдце, летая по буквам».

Словно подул ветер, огонь свечей погас, комната погрузилась в темноту.

– Кто-нибудь, включите свет, – крикнул Ленан.

Никто не пошевелился. Вдруг дверь отворилась, и на пороге появилась фигура профессора магии Нартоса.

– Почему в темноте? – спросил профессор и включил свет.

– Мы вызывали духа Георга Мокроу, – объяснил председатель. – Он сказал нечто очень странное Давиду.

– Мокроу знал при жизни много тайн, – задумчиво произнес профессор. – Друзья, не сомневайтесь, вы услышали правду, какой бы странной она вам не показалась.

Давид вернулся поздно вечером в студенческое общежитие. Он вошел в свою комнату и, не зажигая света, сел на кровать. Полная луна освещала нехитрое убранство жилища Давида.

Вдруг ее свет заслонил черный силуэт. Давид быстро включил прикроватную лампу. Перед ним в кресле возле стола сидел мужчина в черном костюме. Его руки опирались на набалдашник трости, стоящей между широко расставленными ногами. Давид заметил, что набалдашник был выполнен в виде человеческого черепа. Черная с широкими полями шляпа скрывала лицо гостя.

– Как вы сюда попали? – удивился Давид.

– Так же, как на ваш сеанс попал Георг Мокроу.

– Но он дух, а вы имеете физическое тело.

– Это иллюзия.

– Кто вы?

– Ты меня не узнаешь, Иуда?

– Мое имя Давид!

Незнакомец засмеялся, и Давиду стало жутко. Вдруг он почувствовал, что в его груди зашевелилось нечто. Это существо проговорило глухим голосом, выбрасывая слова из гортани Давида.

– Конечно, я признал тебя, Князь Мира. Я готов служить тебе.

– Иоанн учится в Сорбонне. Он будущий твой коллега. Ты помнишь, что тебе необходимо сделать, Иуда?

– Да, мой господин. Донести на Иоанна, чтобы его уничтожили. В прошлый раз мне было обещано избавление от огненной муки, но ты опять меня вверг в ад. Почему?

– Ты слишком долго искал Иоанна, а затем тебя одолевали сомнения. Ты не знал, как устроить ему ловушку. Я остался недоволен твоей работой.

– Теперь я могу рассчитывать на снисхождение, мой господин?

– Я не оказываю милость грешникам, Иуда. Или ты забыл, кто я? Я плачу за службу, но не более. Ты принадлежишь мне, и я назначаю плату, я взимаю за провинность.

Прикроватная лампа замигала и погасла. Черная фигура посетителя исчезла. Полная луна холодно смотрела на Давида. Ему показалось, что он видел сон, граничащий с явью.

Давид попытался включить лампу, но она не работала. Он подошел к столу и увидел лежащую на нем трость с набалдашником в виде черепа. Он взял ее в руки и ощутил резкую боль и жжение. Давид разжал руки, и трость исчезла.

Следы ожогов на руках были видны еще месяц. Князь Мира доказал Давиду реальность своего существования. Он развеял все сомнения Давида о происхождении собственной души.

4

Стройные философские и теософские системы породили в голове Джека хаос. Различные религиозные учения лишь делали этот хаос еще более осязаемым и болезненным. Наконец он решил избавиться от всех высоких рассуждений и перестать искать в окружающем мире им подтверждение.

«Буду жить просто, – думал Джек, стоя на пешеходной части моста через Сену и смотря на темные воды реки».

Вдруг он услышал сзади визг тормозов. Из остановившегося автомобиля к нему спешил католический священник.

– Молодой человек, не делайте этого! – закричал священник. – Бог разрешит все ваши сомнения, противоречия и проблемы, – уже тише, тяжело дыша, проговорил пастырь, беря Джека за руку.

– О чем вы, святой отец? – удивился Джек.

– А вы разве, молодой человек, не …, – священник запнулся.

– Нет, я не самоубийца, – засмеялся Джек. – Я расстаюсь со своими прежними иллюзиями. В некотором смысле, я пытаюсь утопить их в Сене.

Священник внимательно посмотрел на молодого человека и чуть не закричал от удивления. На него смотрел Степной Джек.

– Джек, – выдохнул священник.

– Мы знакомы, святой отец? – теперь уже удивился Джек.

– Вы очень похожи на одного человека, его звали Джек. Как имя вашего отца, сын мой?

– Томас Росс.

– Это известный современный голландский художник, – заметил пастырь.

– Да, верно. Вы интересуетесь живописью?

– Немного. Он наверно рисует вашу мать?

– Нет. К сожалению, нет. Мама не желает этого. Есть только один ее портрет со мной, еще младенцем. Он висит в спальне родителей. Отец никогда его не выставляет.

– Жаль. Очень хотелось бы его увидеть, – искренне расстроился священник.

– Все возможно, святой отец.

Джек достал из кармана куртки бумажник и извлек из него небольшую фотографию.

– Вот. Отец назвал картину «Мадонна Амстердама», – протягивая изображение священнику, проговорил Джек.

– Невероятно, – всматриваясь в снимок, проговорил священник.

Он узнал в матери Джека Лауру. Правда она изменила прическу, и цвет глаз был другой, но это была, несомненно, она.

– Как зовут вашу мать, Джек?

– Мария.

– Красивое имя. Я о вас столько узнал, а вы обо мне ничего не услышали. Отец Марк, наместник небольшого аббатства в пригороде Парижа, – представился священник. – Джек, у человека не должно быть пустоты в душе. Если вы избавились от иллюзий, тогда пора наполнять разум истинным содержанием.

– Где его взять, святой отец? – засмеялся Джек.

– Вы крещены?

– Да.

– С каким вас именем крестили?

– Иоанн.

Такого отец Марк ожидать не мог.

– Вы ходите в церковь? – после непродолжительного молчания, поинтересовался отец Марк.

– Нет. Один раз был, когда мои родители венчались. Папа желал, чтобы все было правильно, по закону. Но мама никак не хотела венчаться. Однажды папа очень заболел. Мама даже испугалась за его жизнь. Все закончилось благополучно, и мама согласилась на церковный брак.

– Знаете, Джек, возьмите эту книгу, – отец Марк достал из кармана сутаны небольшого формата Новый Завет. – Когда прочтете, верните мне обратно Библию. Я буду ждать вас в аббатстве. Возьмите мою визитку, – пастырь протянул Джеку карточку.

Священник воспользовался замешательством Джека и быстро направился к автомобилю, пока молодой человек не вздумал вернуть ему книгу.

– Постойте, святой отец! – крикнул Джек вдогонку уезжающему автомобилю. – Ну, вот, теперь придется это прочитать и ехать еще в монастырь, – озадаченно произнес Джек.

Придя в комнату студенческого общежития, Джек сел за письменный стол и открыл Новый Завет. Прочив несколько страниц, у Джека возникло чувство, что все это он давно и хорошо знает. Причем, это не означало, что он когда-то читал книгу. Наоборот, книгу он не видел, но были воспоминания описанных событий. Джек читал весь вечер и всю ночь. На рассвете он упал головой на стол и уснул.

Словно от толчка в бок Джек открыл глаза и поднял голову. У двери стоял человек в белой длинной полотняной одежде.

– Учитель, – радостно произнес Джек.

Эта радость шла откуда-то изнутри, согревая все существо Джека незнакомым ранее благодатным теплом.

– Иоанн, скоро Иуда начнет искать тебя. Успей сказать людям об их ближайшем будущем.

– Тысячелетие крупномасштабных войн прошло. Люди не видят ужасов наступившего тысячелетия. Человечество боится новой мировой войны, не сознавая, где таится главная опасность, – проговорил Джек, с восхищением взирая на Учителя.

– Успей сказать, Иоанн. Успей.

Лучи восходящего солнца коснулись Джека, и фигура Учителя растворилась в их неярком свете.

На следующий день рано утром Джек отправился к отцу Марку в аббатство. Молчаливый послушник встретил молодого человека у входа в монастырь и провел в келью настоятеля.

– Я знал, что ты сегодня придешь, сын мой, – излучая счастье, сказал отец Марк входящему Джеку.

– Святой отец, я прочитал Новый Завет. Благодарю судьбу за встречу с вами, – Джек протянул книгу настоятелю.

– Какие впечатления? – спросил отец Марк, кладя книгу под икону Спасителя.

– Ощущение, что я все это когда-то видел.

– Это очень хорошо, Джек. Понял, кем ты являешься на самом деле?

– Да, святой отец. Вы знали это, когда давали мне Новый Завет.

– Да, Джек. Тебе надо опасаться и масонов, и высших иерархов Церкви. Давай поговорим о твоем земном будущем, сын мой. Тебе надо начинать активно работать в издательствах.

– Да, я знаю. Несколько раз я обращался в различные газеты. Везде отказ, вакансий нет.

– Это не проблема. Я помогу тебе устроиться в одну очень престижную парижскую газету.

– Буду признателен, святой отец.

– Возьми визитку главного редактора этой газеты. Позвонишь, скажешь, что от отца Марка. Он тебя примет сразу.

– Благодарю, святой отец.

– Да благословит тебя Бог, сын мой. Хотя ты и Иоанн, но сейчас на Земле ты – Джек. Ступай с миром, Джек.

5

Джек не стал откладывать визит в редакцию. В тот же день после обеда он позвонил Луи Баратану и получил приглашение на восемь часов вечера. Встречу главный редактор назначил в дорогом ресторане.

Луи Баратан занимал столик в дальнем углу зала. Он сразу заметил вошедшего Джека.

«Этот далеко пойдет, – посмотрев на молодого человека, подумал Луи, – если не убьют. Такие долго не живут. Умные, правильные, независимые. Такие нашему обществу не нужны, – забыв про ужин, оценивал редактор нового корреспондента».

Джек тоже обратил внимание на изучающий взгляд пожилого мужчины с бесцветной внешностью.

«Главный редактор составляет обо мне мнение, – усмехнулся Джек. – Определяет, как долго я задержусь на Земле. Скользкий тип. Такие за все требуют плату. Видно, очень он обязан отцу Марку, если согласился встретиться со мной, – заключил он».

Получив исчерпывающее представление с первого взгляда, каждый решил не вести игру с другим.

– Молодой человек, Джек, – махнул рукой Луи. – Проходите, садитесь.

– Благодарю за приглашение, г-н Баратан.

– Не меня надо благодарить, с отца Марка. Он вчера сказал мне о вас. В высшей степени лестная характеристика. Ранее отец Марк служил в Ватикане. У меня возникли проблемы с правосудием, и отец Марк помог мне их разрешить. Я его вечный должник. Какие у вас планы, молодой человек.

– Хотелось бы попасть в страну, где острые социальные проблемы на фоне военного конфликта. У меня есть мнение по существу таких явлений. Как пример, я хотел бы рассмотреть конкретную горячую точку в любом месте мира.

– Похвально. Центральная Африка подойдет?

– Да, вполне.

– Завтра приходите в редакцию, оформляйте командировку. Я возьму как внештатного корреспондента. Через неделю чтобы репортаж лежал у меня на столе. Договорились?

– Да, г-н Баратан.

– Удачи, мой друг.

«Точно, долго он не проживет, – подумал Баратан, провожая взглядом уходящую фигуру Джека».

Маленький, прослуживший не одно десятилетие, самолет чихал и тарахтел моторами.

«Хотя бы по дороге не разбиться, – глядя в иллюминатор на зелень джунглей, подумал Джек».

Через шесть часов полета самолет приземлился в столице одной из беднейших на африканском континенте страны. Имея богатейшие недра, население страны прозябало в нищете, голод и болезни ежегодно уносил тысячи жизней. В результате постоянных военных столкновений вооруженных формирований, которые можно было назвать бандитскими отрядами, уничтожались десятки деревень с мирными жителями. Власти страны не контролировали ситуацию, не обеспечивали безопасность иностранных граждан.

Джек решил арендовать автомобиль и отправиться один вглубь страны. В самолете его сосед порекомендовал обратиться за помощью к мулату Джо, владельцу небольшой авторемонтной мастерской.

Джек быстро нашел мастерскую. Возле ее входа атлетического сложения чернокожий мужчина тщетно пытался завести джип с множеством пулевых отверстий.