bannerbannerbanner
Название книги:

Монстр

Автор:
Анна Волок
полная версияМонстр

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Посвящается Джудит Барси

и другим детям с похожими судьбами


– Привет. Почему ты не спишь?

Именно с этих слов началось наше знакомство.

Под кроватью было сухо и пыльно. Мои любимые, самые лучшие «сухо и пыльно». Под прочими кроватями иногда попадались машинки, обертки от конфет, книжки и мячики. Мячики – особенно часто. Днем они стучали по полу, надоедая соседям, но, в конце концов, всегда оказывались здесь или под шкафами. Многие задаются вопросом, почему мы выбираем именно кровати? Потому что на них спят дети? Нет, просто под ними интереснее всего. Я всегда любил фантики, их шуршание так здорово пугало ребят надо мной, питая меня их страхами. Всех без исключения… до того часа, пока не появилась она с ее «привет». Признаюсь, я растерялся – не знал, что ответить.

– Эй, ты меня слышишь? – позвала она снова. – Поговори со мной, пожалуйста.

Ее ровный голос привел меня в чувства. Она правда обращалась ко мне. Странный, необычный ребенок.

– Спи. Здесь никого нет, – решил ответить я и приготовился отправиться на поиски достойного ужина в этом доме. Хотелось поиграть с фантиками, услышать всхлипывания и учащенное биение сердца над собой.

– Меня Даша зовут, – маленькая ручка появилась передо мной, точно для пожатия.

– А меня Вух, – произнес я неожиданно для себя, напрочь забыв про обед и фантики. – Чего ты не спишь?

Странный вопрос. Большинство из нас сами добиваются, чтобы дети не спали, а дрожали, прячась под одеялами, звали мам и пап, кричали и плакали. Наверное, я просто повторил ее вопрос. Зачем? От удивления? Все же я никогда не общался с людьми.

– А ты? – спросила она.

– А я днем сплю.

– Правда? Здорово. Я бы тоже хотела спать днем! Можно к тебе?

– Ко мне? – я совсем удивился, осмотрев свое скромное пристанище. – Но ведь тут скучно, даже фантиков нет!

– Каких фантиков?

– Конфетных.

– Ну так все правильно. У меня ведь нет конфет, поэтому у тебя нет фантиков.

Ее ответ показался логичным. Даже слишком. Из любопытства, чем еще она может меня удивить, я махнул лапой.

– Ладно, спускайся.

На Даше была серая пижама. Короткие темные волосы закрывали пол-лица. В руке она что-то сжимала. Не успел я испугаться, как раздался щелчок, и тут же мои глаза защипало от боли. Я шикнул, зафырчал и уже собирался раствориться, как она отвела фонарик в сторону.

– Ой, прости! Я не знала, что тебе будет больно, просто хотела тебя увидеть. Не уходи, пожалуйста…

Она что, мысли читает? Я проморгался, все еще недовольно фыркая. Что-то заставило меня остаться даже после ее обидной выходки. Может, голос, полный раскаяния, а может, все тот же интерес, что же случится дальше. Голод все еще давал о себе знать, вот только обедал я каждую ночь, а с детьми не общался ни разу.

– Не уйдешь? – осторожно спросила она.

– Ладно, останусь, – проворчал я, протирая лапой два нижних глаза.

Даша помолчала немного, рассматривая меня в слабом свете ослепительной штуки. Я все никак не мог вспомнить, как она называется.

– А ты совсем не такой, каким я тебя представляла, – наконец улыбнулась она, удобнее размещаясь напротив. Я почему-то смутился.

– А какой?

– Похож на моего пёсика, – она запнулась. – Бывшего пёсика. Он ушел на небо недавно. Раньше мы спали вместе, я так по нему скучаю.

От таких откровений я не знал куда деться и даже отодвинулся от нее. На всякий случай.

– Только у него было два глаза, а у тебя пять. И зубы у него были поменьше. Но в остальном… Слушай, давай поиграем! – она приблизилась, и мне стало неуютно.

– Да во что здесь играть? В прятки, что ли?

– В крестики-нолики, – улыбнулась она и тут же начертила пальцем в пыли решетку, поставив по центру крестик. – Ставь нолик.

– Где?

– Где хочешь.

– А в чем смысл?

– Нужно поставить три нолика или крестика в ряд, так, так или так. У тебя нолики, у меня крестики.

– Ну ладно, – я нарисовал кружок, она – крестик, я снова кружок, она наискосок перечеркнула ряд и заулыбалась.

– Я выиграла. Давай еще.

Что-то громыхнуло, как будто ударили в стену. Послышались скрежет и крик, или, точнее, плач – тонкий, без надрыва. Можно было подумать, что это и не плач вовсе, а скулеж, но я был подкован в вопросе рыданий и хорошо отличал одно от другого. Решил бы, что мои братья веселятся, если бы не знал, что в этой квартире живет только один ребенок.


Издательство:
Автор