bannerbannerbanner
Название книги:

Хорошие девочки не умирают

Автор:
Кристина Генри
Хорошие девочки не умирают

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Text copyright © 2023 by Tina Raffaele

© О. Ратникова, перевод на русский язык, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Посвящается моей любимой тете Берни.

Это лучше, чем 3D-открытка, правда?


Часть первая
Селия

Глава первая

mysterybkluv: а есть здесь еще такие, кто обожает уютные детективы?

poirotsgirl: о, это мои любимые, особенно если в конце книжки есть рецепты

mysterybkluv: имхо, было бы круто жить в маленьком городке, где часто убивают всяких не слишком приятных личностей. Я бы занималась расследованиями в свободное времяпосле работы в семейном ресторане

tyz7412: лол, не жизнь, а сказка

– Мама.

– Земля вызывает маму.

– Мам, я на автобус опоздаю!

Селия помотала головой, попыталась сфокусировать взгляд, но маленькая фигурка оставалась расплывчатой. Неужели пора носить очки?

И почему этот ребенок называет меня мамой?

Селия зажмурилась, моргнула один раз, второй, и фигурка обрела четкие очертания. Девочка – сколько ей, десять, одиннадцать? – выжидающе смотрела на нее, держа в руках открытый школьный рюкзак.

– Что? – прошептала Селия.

– Мой ланч, – сказала девочка. – Давай мой ланч. Ты сегодня утром кофе пила?

Селия опустила взгляд и увидела белую столешницу, а на ней – раскрытый полотняный мешочек. Внутри уже лежали пластиковый пакет с нарезанными яблоками, пачка натуральных кукурузных шариков (с сырным вкусом) и шоколадное соевое молоко.

Рядом был разложен кусок вощеной бумаги.

Откуда вся эта одноразовая упаковка? Я таким не пользуюсь.

– Мама! – Голос ребенка стал нетерпеливым, пронзительным. – Сэндвич!

Селия не могла думать. Надо, чтобы эта девочка ушла; тогда она сможет привести мысли в порядок.

Почему она продолжает называть меня мамой? У меня нет детей.

– Две минуты осталось! – взвизгнула девочка.

Повернув голову, Селия увидела белый хлеб и нарезку сыра из кулинарии. Она открыла пакет, вытащила два куска хлеба.

– Надо один пополам разрезать! Мама, что с тобой сегодня?

– Извини, – пробормотала Селия, разрезая хлеб. – А сыра сколько?

– Два! Ну давай, быстрее, быстрее!

«Ты уже достаточно большая, чтобы самой сделать себе сэндвич», – подумала Селия, но промолчала. Положила два ломтика сыра между кусками хлеба, завернула все это в промасленную бумагу и сунула в мешочек для ланча. Девочка схватила его, запихнула в рюкзак и рванула к выходу.

– Пока, люблю тебя! – бросила она на бегу, толкнула дверь и захлопнула ее за собой.

Селия как лунатик приблизилась к окну, которое находилось рядом с дверью, и выглянула на улицу. Девочка бежала по длинной подъездной дорожке, которая шла под уклон и выходила на проселочную дорогу. По крайней мере, Селии показалось, что это проселочная дорога. На противоположной стороне не было домов, только лес – высокие, старые клены, дубы, осины.

В тот момент, когда девочка добежала до конца дорожки, перед почтовым ящиком затормозил желтый школьный автобус. Она забралась внутрь, дверь закрылась, и автобус уехал.

Ушла. Теперь я могу подумать.

Над головой раздались тяжелые шаги, и Селия в тревоге взглянула на потолок. Человек пересек комнату, несколько секунд спустя заскрипели ступени. С того места, где стояла Селия, лестницу не было видно. Кухня была совмещена со столовой, напротив которой находилась дверь в холл. Селия выглянула в коридор. Лестничный пролет виднелся в дальнем конце.

Какой-то незнакомый мужчина спустился с лестницы и направился к ней, на ходу хмуро глядя в экран телефона. Селия попятилась, чувствуя, как учащенно бьется сердце. Отступать было некуда – она уперлась в столешницу. Спотыкаясь, Селия сделала несколько шагов к двери. На всякий случай, если понадобится спасаться бегством. Она взглянула на ноги. Носки. Даже не домашние тапочки. Рядом с дверью стояла подставка для обуви с двумя полками, на которых были аккуратно расставлены туфли и ботинки. Одна из этих пар должна принадлежать ей. Но хватит ли времени на то, чтобы выяснить, какие именно туфли ей подходят, обуться и выбраться на улицу?

– Привет, малышка, у меня сегодня утром масса встреч, – заговорил мужчина. – Я в обед загляну к тебе в ресторан.

Кто это?

Мужчина был очень высоким, по меньшей мере на шесть дюймов выше Селии, а она ведь отнюдь не коротышка. Темные волосы незнакомца были подстрижены в стиле, который Селия назвала бы «стилем инвестиционного менеджера-миллениала», и одет он был в хорошо пошитый серый костюм. Судя по его внешности и манере держать себя, мужчина регулярно занимался в спортзале, и вообще он походил на жителя большого города. Это впечатление усилилось после того, как неизвестный надел дорогое шерстяное пальто. Селия также заметила, что его ботинки начищены до зеркального блеска.

Мужчина наклонился к ней и рассеянно поцеловал в щеку, не отрывая взгляда от телефона, поэтому не заметил, как она напряглась всем телом. Селия невольно поморщилась, уловив запах его одеколона, какой-то тяжелый мускусный аромат.

– До скорого, – сказал он и скрылся за той же дверью, что и девочка.

Селия шагнула к окну и подняла жалюзи. Человек, который назвал ее «малышкой» и поцеловал, прежде чем уйти, сел в черный внедорожник «Ауди», припаркованный около почтового ящика. Машина выехала на дорогу и свернула в сторону, противоположную той, в которую уехал школьный автобус.

«“Ауди”. Горожанин», – снова подумала она и удивилась: почему это пришло в голову?

«Потому что я живу в большом городе и постоянно вижу таких мужиков», – мысленно ответила она себе, но при этом ощутила острую боль, как будто в голову забили гвоздь. Селия осмотрела кухню, снова выглянула в окно.

Было очевидно, что она живет в сельской местности. Откуда эти мысли о городе?

Ничего, сказала она себе. Посторонние наконец убрались из дома, теперь можно сосредоточиться и подумать хорошенько.

Кухня была просторной, белый рабочий стол занимал две стены, а вдоль третьей тянулась барная стойка для завтрака с несколькими табуретами. Стойка была обращена в сторону столовой.

Селия выдвинула табурет, села и уставилась на прямоугольный обеденный стол и стулья из темного дерева, которые она никогда бы не выбрала для своего дома. Ей не нравилось темное дерево; она считала, что такая мебель уместна только в официальных учреждениях. Но прежде всего ей не нравились поверхности, требующие регулярной полировки. Селия терпеть не могла уборку, особенно сильно она ненавидела вытирать пыль и полировать мебель. В магазине она даже не посмотрела бы в сторону такой столовой.

– Я это не покупала, – пробормотала она. – У меня дома круглый дубовый стол.

И снова возникло неприятное ощущение – как будто какая-то гигантская птица клюнула ее в переносицу. Селия потерла лоб указательным пальцем. Откуда эти мысли? У нее явно нет никакого круглого дубового стола. Два человека, которые только что уехали, были уверены в том, что она живет в этом доме.

И мужчина, тот, который поцеловал меня на прощание, – да, его лицо кажется знакомым.

– Он сказал, что заглянет ко мне в ресторан. Я что, работаю в ресторане?

В мозгу возникло смутное воспоминание: вот она убирает тарелки со стола, прячет блокнот в карман фартука.

Может, я вчера выпила лишнего. А может, у меня микроинсульт или что-то в таком духе.

Единственное, в чем она была твердо уверена, так это в том, что ее зовут Селия.

Она поднялась и вошла в столовую. У одной стены стоял большой буфет со стеклянными дверцами и множеством ящиков. Он был из того же гарнитура, что и стол со стульями, и Селия, разглядывая его, состроила гримасу.

Ненавижу эти наборы. Наверное, и посуда вся с одинаковым рисунком.

Открыв стеклянную дверцу, она убедилась в своей правоте. Все чашки, блюдца и тарелки были из одного сервиза – в деревенском стиле, с цветочками. Вид сервиза почему-то напомнил ей о свадебных вишлистах, которые жених и невеста рассылают гостям.

На стене напротив буфета висела большая фотография. Три человека были сняты на неопределенном светло-сером фоне, видимо, в студии. Селия сидела рядом с тем самым высоким темноволосым мужчиной, оба были одеты в белые рыбацкие свитера из толстой пряжи. Девочка, которая требовала ланч, стояла посередине, на первом плане. На ней тоже был вязаный свитер, только розовый. У всех троих были немного неестественные остекленевшие взгляды и слишком широкие улыбки – так обычно выглядят люди, позирующие для семейных портретов.

«Это моя семья?» – удивилась Селия.

Потом твердо сказала себе: «Это моя семья».

Сегодня с ней определенно творилось что-то не то. Амнезия? Не похоже. Ранняя деменция?

Нет, только не деменция. Мне всего тридцать четыре.

– А! – воскликнула она и хлопнула в ладоши. Она вспомнила кое-что еще. Ей тридцать четыре года.

Ну хорошо, хорошо, теперь тебе нужно немного осмотреться здесь, и ты все вспомнишь. Скорее всего, ты просто сегодня плохо спала.

Она медленно прошла через столовую и вошла в соседнюю гостиную. Кожаные диваны и кресла – очередное «фу», – дорогой домашний кинотеатр, еще несколько снимков Селии, ее мужа и дочери с рожками тающего мороженого, на пляже рядом с песчаным замком, в парке развлечений в компании гигантской мыши. Обычные семейные фотографии.

Что-то в этих фотографиях насторожило ее; она разглядывала их несколько минут, но так и не смогла понять, в чем дело, поэтому решила идти дальше.

На втором этаже она обнаружила две спальни, кабинет и ванную. Комната девочки была увешана постерами с корейскими поп-звездами; в углу, сваленные в кучу, лежали футбольная форма и спортивная обувь. Ковер был розовый, стены тоже. Селии такой цвет не нравился, но ведь это была не ее спальня.

 

Интерьер второй комнаты ей тоже не понравился, однако, судя по всему, это была ее спальня.

«Спальня, которую я делю с этим чужим мужчиной», – подумала она с легким беспокойством.

Как и внизу, вся мебель в спальне была массивной, темной, пол от стены до стены скрывал толстый синий ковер. Селия предпочитала дощатые полы, но в этом доме ковры были везде.

На тумбочке с одной стороны кровати стояла свадебная фотография. Селия, которая выглядела на несколько лет моложе, обнимала темноволосого незнакомца и улыбалась. Рядом с фото лежала дамская сумочка из коричневой кожи.

Логотип известного бренда, причем недешевого. Я бы такую себе не купила. Деньги на ветер. Должно быть, это мужик на «ауди» купил сумку. Кажется, он из тех, кто интересуется подобными вещами.

Селия присела на краешек кровати и вытряхнула содержимое сумки на темно-синее стеганое одеяло. Из нее выпали: большой бумажник, пачка мятной жевательной резинки «Тридент», упаковка бумажных носовых платков, бутылочка дезинфицирующего средства для рук, компактная пудра, щетка для волос, вишневый бальзам для губ и несколько визитных карточек.

Стандартное содержимое женской сумочки. Однако, как и в случае с фотографиями, которые Селия видела внизу, ей показалось, будто чего-то не хватает. Только она никак не могла сообразить, чего именно.

Она расстегнула бумажник и обнаружила внутри водительские права, выданные в штате Нью-Йорк, с ее фотографией и именем «Селия Зиноне». Она произнесла имя и фамилию про себя. Они показались ей знакомыми, в отличие от всего остального. Это было ее имя. В кошельке лежали дебетовая карта и две кредитки на то же имя, а в кармашке для фотографий – еще несколько семейных снимков, в основном постановочных. Кроме ее «мужа» и «дочери», других фотографий не было. Неужели у нее нет родителей? Ни братьев, ни сестер, ни племянников, ни племянниц?

Селия принялась перебирать визитные карточки. На них было напечатано название «Итальянский семейный ресторан Зиноне», а рядом красовалась стилизованная картинка – тарелка спагетти с фрикадельками. Ниже было указано, что владельцем является Селия, под ее именем были напечатаны адрес и номер телефона.

Я управляю рестораном. Ну, хорошо.

Снова неожиданное воспоминание: она помешивает соус в огромной кастрюле, укладывает ингредиенты для лазаньи между тонкими листами теста.

– Он сказал, что зайдет ко мне в ресторан в обед, – вслух произнесла Селия.

И снова взглянула на визитку. Итак, сейчас ей следует одеться и поехать в этот самый ресторан. Может быть, это поможет; может быть, очутившись на рабочем месте, она вспомнит остальное.

Затем на нее накатил приступ ужаса, закружилась голова, как будто она заглянула в бездонную пропасть. Селия утратила собственное «я», у нее не осталось никаких воспоминаний, она не знала, что делала вчера, даже сегодня утром, прежде чем та девочка не закричала насчет сэндвича.

Перед глазами у Селии заплясали черные точки, ей показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Она хватала ртом воздух, но легкие отказывались работать, из горла вырывались сдавленные хрипы.

Она выронила визитную карточку, вцепилась в одеяло, услышала, как ткань шелестит в пальцах.

Спокойно, спокойно, спокойно. Дыши, глубже, глубже. Все хорошо. Никакой опасности нет.

Сразу же за этой мыслью пришла следующая. Почему я вообще решила, что мне угрожает опасность?

Селия заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и через какое-то время сердце стало биться медленнее, хотя в ушах по-прежнему шумело.

Просто нужно поехать в ресторан, тогда все наладится. Но как мне туда добраться? Я даже не знаю, где нахожусь.

Она оглядела содержимое сумки, разложенное на одеяле, и вдруг до нее дошло, чего не хватает. Мобильного телефона. Наверняка у нее есть телефон. Но где же она могла его оставить?

Селия поискала в спальне и обнаружила на комоде два зарядных устройства. Одно из них должно было принадлежать ей, если, конечно, у незнакомого мужчины (твоего мужа) был только один телефон.

Так почему же телефона не было в сумке? Она всегда держала его там, если он не заряжался. Предпочитала не пользоваться телефоном в доме.

Селия обрадовалась этой мысли точно так же, как воспоминанию о возрасте. Это было нечто конкретное, информация о ней самой, в которой она была твердо уверена. Она не вытаскивала телефон дома, потому что не хотела становиться такой, как все; ее раздражали люди, тупо пялившиеся в экран целыми днями.

Она осмотрела все ящики и карманы одежды, но телефон не нашла. Однако отметила про себя стиль одежды, лежавшей в шкафу: скромные свитера, скучные блузки на пуговицах, неброские, блеклые цвета. Бежевый, серый, черный, пастельные оттенки. Вид одежды вновь вызвал у Селии ощущение того, что она находится в чужом доме. Она любила пестрые юбки и футболки с причудливым принтом.

В третий раз Селия ощутила резкую головную боль, словно ее ударили острым предметом, и подумала: может быть, нужно пить больше воды? Или это мигрень?

По всему дому разнесся оглушительный звон древнего телефона с наборным диском. Звон заставил Селию выбежать из спальни и спуститься на первый этаж в поисках источника шума. Звук исходил из кухни, где все это началось.

Однако прежде, чем она успела переступить порог, звон прекратился. Селия застыла в дверях, не зная, что делать, и несколько секунд неуверенно озиралась в поисках старомодного телефонного аппарата, пока не заметила на кухонном столе мобильник. Оказывается, это был просто такой рингтон.

Она взяла телефон – старую модель айфона, что удивило ее, ведь незнакомец, насколько она поняла, признавал только самые современные и дорогие вещи. Нажала на круглую кнопку, чтобы посмотреть, кто звонил. На рабочем столе стояло ее собственное лицо, с двух сторон к ней прижимались незнакомый мужчина и девочка, все трое улыбались.

«Это моя семья, – подумала Селия. – Это мои муж и дочь, а я даже не помню их имен. Я не узнаю их. Совсем».

Глава вторая

poirotsgirl: Замечали, что в уютных детективах жертва – это всегда какой-нибудь придурок, которого соседи терпеть не могут?

mysterybkluv: точно! Как будто сам городок постепенно истребляет нежелательные элементы. В конце концов их всех убивают, и наступает полное спокойствие

poirotsgirl: лол, хотелось бы мне, чтобы это был мой городок

Содержимое айфона оказалось настоящим откровением. В списке контактов Селия обнаружила фото неизвестного мужчины, обозначенного как «Пит», и номер девочки – «Стефани». Итак, теперь она по крайней мере знала имена своих мужа и ребенка.

Также среди изображений она нашла собственные фотографии из ресторана – в белой блузке и черных брюках за стойкой хостес, на кухне в футболке, синих джинсах и фартуке. Там были и ее фотографии с какими-то другими людьми, судя по всему, персоналом ресторана; к счастью, на груди у каждого был приколот бейджик, и Селия несколько минут старательно запоминала имена и лица.

Женщину, которая ей только что звонила, звали Дженнифер; Селия рассмотрела фото улыбающейся блондинки и прослушала голосовое сообщение.

«Привет, Сел, я просто хотела узнать, осталось ли у тебя время для пробежки сегодня утром, перед работой. Так как ты трубку не берешь, я решила, что ты либо уже на пробежке, либо едешь в ресторан. Но если ты дома и хочешь присоединиться ко мне, я собираюсь бежать по маршруту вдоль Кедрового ручья. Может, там увидимся».

Селия отключилась от голосовой почты и уставилась на телефон. Пробежка? Она не любила бегать. По крайней мере, ей так казалось, но, с другой стороны, все, что она помнила о себе, было неправдой, и, напротив, ее окружало то, чего она не помнила. Может быть, она была бегуньей. Может быть, она обожала тренироваться для марафонов.

Она осмотрела себя. Лишнего веса не было, но могло ли это тело принадлежать женщине, которая регулярно совершает пробежки? Селия вдруг увидела свое отражение в большом зеркале в студии, в легинсах для йоги и свободной футболке, в позе треугольника. Ей показалось, что это больше в ее стиле. А возможно, это были нереальные воспоминания. Всего лишь сон, сон, который и вызвал временную амнезию, или что еще там с ней произошло.

Селия положила телефон на стол и, опустившись на пол, обняла колени. Итак, воспоминания о ее личности, о ее прошлой жизни оказались фальшивыми. Реальность была совсем иной. Ей просто нужно было взять себя в руки, вести себя так, как эта другая, незнакомая Селия, и ждать, когда вернется память.

«Притворяйся, пока не получится, – сказала она себе, глядя на трясущиеся руки. После нескольких глубоких вдохов дрожь прекратилась. – Я сильная. Я способна на многое. Я справлюсь».

Она пошла на второй этаж, приняла душ, оделась, убрала в сумку вещи, разбросанные на кровати, и снова спустилась в поисках ключей, обуви и машины.

Ключи висели на крючке на кухне; кроссовки «Найк» с голубыми эмблемами подходили ей лучше всего. Селия тщательно заперла за собой дверь и нашла на дорожке перед домом маленькую «тойоту камри». Села в машину, повернула ключ зажигания и ввела в навигатор в телефоне адрес ресторана.

Выехав на шоссе, она медленно направилась в сторону города. По дороге Селия внимательно осматривала местность. Слева, насколько можно было видеть, тянулся лес. Он был довольно густым, и Селия не могла понять, есть ли там тропинки. Справа земля была поделена на участки, примерно через каждые несколько сотен футов попадались коттеджи. В основном это были двухэтажные дома представителей среднего класса, с белым или серым сайдингом; на подъездных дорожках стояли не слишком дорогие машины.

Через пару миль промежутки между домами стали меньше. Лес кончился, промелькнул знак с надписью: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДЖЕКСВИЛЛЬ».

Увидев его, Селия презрительно скривила губы. Джексвилль? Почему бы сразу не назвать его «Захолустье, США».

Потом тряхнула головой. Пора прекратить это. Это ее дом, помнит она его или нет. Это город, в котором она сама решила жить с незнакомым мужчиной

(мой муж вовсе не незнакомый мужчина его зовут Пит)

и девочкой.

(со своей дочерью мы назвали ее Стефани представь как ей будет больно если она узнает что родная мать забыла как ее зовут)

Она въехала на главную улицу, Мэйн-стрит, на которой находились небольшие магазинчики и кафе. Названия были, пожалуй, чуточку слишком умильными и на удивление незамысловатыми, вроде кондитерской «Сладкоежка», «Чудо-Книжек Мелиссы» и булочной «Самый лучший хлеб».

«Прямо как у моего ресторана», – подумала Селия.

Машин на улице почти не было. Пешеходов тоже было немного, человек десять-двенадцать. Люди прогуливались по тротуарам, заходили в магазины. Некоторые махали Селии, когда она проезжала мимо, и она махала в ответ, надеясь, что выражение лица не выдает парализовавшего ее ужаса. Все было совершенно незнакомым. Улица, дома, люди – это напоминало кадры из фильма, создатели которого не слишком напрягали фантазию. Типичный мирный провинциальный городок, где все друг друга знают.

Ресторан Селии оказался одноэтажным кирпичным зданием на углу Мэйн-стрит и Черри-лейн. Над большим панорамным окном с опущенными металлическими жалюзи был натянут тент в белую и зеленую полоску. Над навесом виднелась вывеска, на которой затейливым шрифтом было написано: «Итальянский семейный ресторан Зиноне».

Селия едва сдержалась, чтобы не закатить глаза при виде таблички с жутко банальным названием (Вишневая улица, да что вы? Серьезно?), и завернула за угол, где обнаружилась небольшая парковка, всего на три места. Она поставила машину на место, ближайшее к двери с надписью «Служебный вход».

Брелок, найденный в доме, состоял из двух частей, которые можно было отсоединить друг от друга. На одном кольце были прицеплены ключи от машины и дома, а на другом болталось множество разнообразных ключей, которые, как она решила, должны были подходить к замкам в ресторане.

Через пару минут, испробовав несколько ключей, Селия сумела попасть внутрь. Она чувствовала, что одежда взмокла под мышками, и благодарила Небеса за то, что на улице было безлюдно и никто не видел, как она лихорадочно пытается подобрать ключ к двери черного хода. Ни в коем случае нельзя было выдавать себя, по крайней мере до того момента, пока не станет ясно, что же с ней произошло.

«А почему бы тебе просто не сказать кому-нибудь – хотя бы мужу – о том, что у тебя амнезия?» – подумала она, включая свет в помещении.

 

И тут же энергично замотала головой. В кино женщинам, которые утверждали, будто чего-то не помнят или, наоборот, помнят или видят необычные вещи, никто не верил, причем несчастную героиню немедленно помещали в психиатрическую клинику.

Сколько Селия себя помнила, это было ее самым страшным кошмаром: утратить контроль над собственной жизнью, оказаться под замком, во власти людей, которые не верят ни единому ее слову.

Вот и новое воспоминание. Ты еще кое-что узнала о себе. Она снова и снова прокручивала в мозгу эти обрывки сведений в надежде на то, что следом за ними появится что-то более существенное.

Нет, она никому не расскажет о том, что творится у нее в голове. Она будет продолжать делать вид, что все нормально, а если случайно совершит какую-нибудь ошибку, это можно будет списать на бессонницу и усталость.

Она сможет притворяться до тех пор, пока не вернется память. Едва ли ее мужу и дочери, кому-нибудь из ее знакомых и сотрудников может прийти в голову, что Селия не знает, кто она такая, чем зарабатывает себе на жизнь, как и почему оказалась в этом провинциальном городишке.

Дверь черного хода вела в кладовую. Селия оглядела металлические стеллажи, заставленные банками с консервированными помидорами «Сан-Марцано», бутылками нерафинированного оливкового масла и пластиковыми контейнерами с мукой и сахаром. На полу стояли корзины с луком и чесноком.

Напротив входа находилась еще одна дверь; Селия пересекла кладовую, включила свет и шагнула в сверкающую чистотой кухню. Осмотревшись, она одобрительно кивнула. Она никогда не любила есть в кафе и ресторанах, поскольку была уверена, что чужие стандарты гигиены намного уступают ее собственным. Селия не любила убираться в доме, но на кухне у нее всегда царил образцовый порядок.

Вот и еще одно воспоминание. Видишь? К вечеру ты будешь знать о себе все.

Маятниковая дверь вела из кухни в зал. Интерьер был типичным для итальянского ресторана: красные кожаные сиденья, темные деревянные панели на стенах, скатерти в красно-белую клетку. Не особенно шикарно, что укладывалось в концепцию «семейного ресторана». Присмотревшись, Селия заметила, что кожа была искусственной, чтобы диванчики и кресла легче отмывались от пролитого детьми молока.

Селия медленно подошла к входу в ресторан. Рядом с дверью располагалась деревянная стойка хостес с плоским монитором, телефонным аппаратом и клавиатурой на выдвижной полке.

Рядом на стене висела фотография пожилой пары. Селия ахнула и наклонилась к фотографии. Она знала этих людей. Она знала их, это было у нее в крови, ей не нужно было рыться в памяти, выискивать их имена среди тумана, царившего в голове. Это были ее родители, Сонни и Мэри Зиноне.

На фотографии у Сонни была лысина, окруженная редкими седыми волосами. За толстыми стеклами очков в черной пластмассовой оправе блестели живые темные глаза. Он был одет в белую рубашку с закатанными рукавами, черные брюки и белый фартук. Одной рукой обнимал Мэри, которая была на несколько дюймов ниже него.

У Мэри была «прическа» – то есть ее темно-каштановые волосы были уложены в парикмахерской. Она посещала парикмахера раз в неделю и, чтобы сохранить укладку, каждый вечер перед сном накручивала кудри на бигуди и надевала сетку для волос. Она тоже была одета в белую блузку, темные брюки и фартук.

Они стояли под полосатым тентом у входа в ресторан и счастливо улыбались.

Селия провела кончиками пальцев по лицам на фотографии, чувствуя, как щиплет в глазах. Это были ее мать и отец. Она узнала их. А если она узнала их, тогда и остальные воспоминания должны были скоро вернуться к ней.

Но где же они? Ушли на покой? Скончались? Почему их имен нет в списке контактов в моем телефоне? Почему в телефоне нет ни сообщений от мамы, ни их фотографий где-нибудь на пляже, в ресторане?

У нее что-то болезненно сжалось внутри. А что, если они умерли и она больше никогда их не увидит?

Ты этого не знаешь. Ты ничего не знаешь наверняка, так что не надо заранее волноваться и придумывать себе проблемы.

Селия вернулась в кухню. На этот раз она заметила вторую дверь, на которую раньше не обратила внимания. На ней висела табличка с надписью «Офис».

Дверь была заперта, и снова Селия обрадовалась, что рядом нет свидетелей ее замешательства. Ей пришлось перебрать все ключи, чтобы найти нужный. В офисе стояли маленький деревянный письменный стол и новенький блестящий шкафчик для документов. На столе лежал блокнот с желтыми линованными страницами; на первой странице был аккуратным почерком написан список дел на сегодня. В большом календаре около каждой даты стояла какая-нибудь пометка – например, «доставка хлеба» три раза в неделю. Селия не поняла, зачем было напоминать о доставке, если хлеб привозили регулярно в одни и те же дни недели. И все же она сочла нужным это сделать.

Итак, я добросовестно отношусь к работе и внимательна к деталям. Это ведь хорошо, правда?

Она повесила пальто и сумку на вешалку в углу, и, усевшись в кресло, решила просмотреть список дел и другие бумаги, лежавшие на письменном столе. А вдруг документы, подобно портрету родителей, помогут ей что-то вспомнить?

Среди прочего, она наткнулась на счет от дератизатора. Внизу страницы от руки было написано: «Ничего не обнаружил, но, к сожалению, вынужден взять с Вас плату за вызов. Может быть, отправите счет миссис К.? Ник».

Пока Селия в недоумении перечитывала загадочную записку, в замке служебной двери повернулся ключ, и женский голос произнес:

– Доброе утро!

Селию снова охватила паника, но она заставила себя глубоко вдохнуть. (Скоро я буду делать это профессионально.) Кем бы ни была эта женщина, у нее есть ключ. А если у нее есть ключ, значит, она работает в ресторане.

Только бы вспомнить нужное имя. Селия подавила желание схватиться за телефон и еще раз взглянуть на фотографии своих сотрудников. Дверь открылась, и на пороге кабинета появилась высокая рыжеволосая девушка.

– Вы сегодня рано!

– У меня были кое-какие дела, но я уже закончила, – неопределенно ответила Селия, пытаясь мысленно пролистать изображения, которые рассматривала утром. Кэтрин. Да, я уверена, ее зовут Кэтрин.

– Отлично, – жизнерадостно прощебетала Кэтрин. – У нас по-прежнему сегодня лазанья с грибами и трюфельной пастой как специальное предложение?

– Да, – кивнула Селия. Она понятия не имела, какое блюдо планировалось на сегодня в качестве специального предложения, но если эта женщина будет ей подсказывать, решила Селия, то она не против. – Я тебе помогу.

– Спасибо, босс, – ответила Кэтрин. – Любое блюдо получается вкуснее, когда его готовите вы. Магия Зиноне.

Селия улыбнулась, пытаясь сделать вид, что польщена. Комплимент был произнесен совершенно искренним тоном, однако сама фраза показалась ей искусственной. Так говорят только в книгах, подумала она и снова растерялась, совсем как в тот момент, когда проезжала по улице. Тогда ей впервые пришло в голову, что городок, магазины и люди, все, что ее окружает, не похоже на реальность.

Прекрати, Селия, возьми себя в руки. Это твоя жизнь.

Она надела фартук и последовала за Кэтрин на кухню. Приступив к приготовлению лазаньи, Селия успокоилась. Она знала, как готовить это блюдо, ей не нужно было напрягать память. Она не смогла бы сейчас найти ингредиенты в кладовой, но это не имело значения, потому что в обязанности Кэтрин входило приносить продукты на рабочий стол. Вскоре Селия включилась в работу: делала соус бешамель, добавляла вино «Марсала», обжаривала в масле грибы, раскатывала тонкие листы теста. Кэтрин в это время нарубила тимьян и натерла сыры фонтина и романо. Вместе они приготовили несколько противней с лазаньей, накрыли их пленкой и убрали в холодильник.

– Что теперь? Соус болоньезе? – спросила Кэтрин. – Или будем делать ньокки?[1]

– Я начну делать соус, а ты – ньокки, – ответила Селия.

– Ой, просто ненавижу лепить ньокки, – поморщилась Кэтрин.

Селия ощутила легкое раздражение, но постаралась говорить дружелюбным тоном:

– Что поделаешь.

Кэтрин усмехнулась.

– Не хотите выдавать свою тайну, а? Загружаете меня работой, чтобы я не смогла подсмотреть, что именно вы кладете в кастрюлю и в каких количествах.

Стук в дверь черного входа избавил Селию от необходимости отвечать. Он звучал агрессивно, как будто неизвестный был рассержен на кого-то или на что-то.

– О нет, – простонала Кэтрин, когда Селия направилась к двери. – Это наверняка миссис Корриган. Может быть, лучше просто притвориться, что вы ничего не слышали?

Селия повернула дверную ручку с некоторой тревогой. Кэтрин знала, кто ждет по ту сторону, а она, Селия, не имела об этом ни малейшего представления.

1Ньокки – блюдо итальянской кухни, небольшие овальные клецки из теста на пшеничной муке с яйцом. – Здесь и далее прим. пер.

Издательство:
Издательство АСТ